А.М.Одынецкий

"НЕ ОТ МИРА СЕГО" (воспоминания)

О приобщении Святых Христовых Тайн
Отец Серафим как священнослужитель
Отец Серафим – проповедник
Отец Серафим – постник
Отношение отца Серафима к канонической жизни Церкви
Отец Серафим и Зоя из Куйбышева
Отец Серафим - старец

Некоторые из почитателей отца Серафима попросили меня как его давнишнего друга написать воспоминания о нем. Их желание полностью совпало с моим. Светлая память о дорогом друге и наставнике досточтимом отце Серафиме побуждает меня сделать все возможное для того, чтобы свет, которым светил он своим многочисленным духовным детям, не угасал с его уходом из этого мира, чтобы ищущие истину знали, что в конце XX века были праведники, близкие к Богу и имевшие ум Христов.

Для написания полной книги об архимандрите Серафиме я, наверное, не располагаю достаточными сведениями. Духовный же облик его как человека Божьего, мне кажется, известен мне достаточно хорошо. Нужны только силы. У меня их наверняка недостаточно для такого святого дела. Но сделать, что смогу, попытаюсь, так как в долгу у батюшки Серафима остаться не могу. Уж очень много он делал добра мне и другим, много душевной теплоты проявлял по отношению ко мне и своим многочисленным духовным детям.

Память о таком человеке, как отец Серафим Тяпочкин, должна сохраниться. О нем надо помнить. Ему надо подражать.
Все мое общение с отцом Серафимом, продолжавшееся на протяжении 27 лет, утвердило меня в том, что он был человеком «не от мира сего». Кто знал лично отца Серафима, тот вполне согласиться, что его вера была не простой верой, а постоянно живым ощущением Божества. Он стремился жить небесными радостями, всячески избегая земных. По существу, он не пользовался никакими мирскими благами, от которых не отказывается большинство христиан, как мирян, так т клириков. Мирских интересов, я бы сказал, у отца Серафима просто не было. Главным делом всей его жизни была молитва – келейная и храмовая. У меня создавалось впечатление, что он, особенно когда стал Серафимом, непрестанно пребывал в молитве. И вид его всегда был молитвенным. Когда отец Серафим доложил архиепископу Гурию о начавшемся под его руководством ремонте храма в селе Токмак, то владыка Гурий сказал «А я думал, что вы только молиться умеете». Такое впечатление создавалось у многих.
Ни телевизора, ни приемника отец Серафим не имел, светскую литературу не читал. Духовной литературы, по-моему, он тоже читал не так много. На курорты он не ездил, торжественных пиршеств избегал и спиртное практически не пил, чем иногда удивлял своих собратьев по служению. Помню, как в селе Токмак после первого же служения пришел к отцу Серафиму тамошний псаломщик с бутылкой водки. Но напрасно. В пище отец Серафим был исключительно воздержан. В светской одежде я никогда не видел его. Лицо отца Серафима было худым, изможденным, прорезанным глубокими продольными морщинами. Казалось, что на нем всегда лежала печать усталости.

Он не был словоохотлив. А если говорил, то мало, тихо и спокойно и как бы самое необходимое о затронутом предмете. Обычных светских разговоров с шутками и остротами у нас с ним никогда не было. Он мог беседовать только о духовном, и даже по вопросам христианской догматики, мистики и аскетики беседы были с ним довольно краткими.

Апостол Иаков говорил: «Кто не согрешает в слове, тот совершенный человек». Речи отца Серафима вполне свидетельствовали о том, что его сердце и ум принадлежали Богу и Божественному, что его сокровенное было там и только там. Я никогда не слышал от него скверного слова, никогда не слышал, чтобы он кого-нибудь осудил. О духовной мистической стороне своей жизни он умалчивал и свою душу в этом отношении не раскрывал.

Причина этого, по –моему, в том , что по евангельскому учению христианин должен скрывать свои добродетели. Посему и отец Серафим считал должным не выставлять на показ свои благодатные дары, особенно Боговедение, которым он, несомненно, в свою меру обладал, особенно в последний период своей безусловно подвижнической жизни. Если бы этого не было, то он бы не мог быть столь воздержанным, кротким, тихим и пребывать в многочасовой молитве. Душа его предстояла пред Богом. На это намекнул в своем поздравительном, а по существу похвальном слове отцу Серафиму архиепископ Хризостом в день батюшкиного тезоименитства. Из уважения к отцу Серафиму он почти всегда в этот день служил в Ракитном. Владыка сказал примерно так: «Если люди, близкие к Богу, о которых можно сказать, что у них не вера в Бога, а знание Бога. У нас вера, у них – знание». Владыка, конечно, имел в виду стоявшего рядом с ним старца – архимандрита Серафима.

Отец Серафим был кроток, смиренен, послушлив, отзывчив и очень милостив. Голоса он никогда не повышал, а всегда был ровен, и чувство благожелательности к людям и великодушие никогда его не покидали. Только один раз я был свидетелем того, как он вежливо, но строго выговорил своей псаломщице Дарье Николаевне за непослушание.

Любовь к людям более всего выражалась у отца Серафима в чрезвычайно добросовестном и ревностном исполнении пастырского долга. Это был прежде всего молитвенник за вверенных ему Богом духовных детей. Все церковные службы отец Серафим совершал молитвенно, благоговейно, строго по уставу и не спеша. Богослужения его в связи с этим были длительными. Домой он никогда не спешил. Отец Серафим делал для своих пасомых все, что мог, молился за них, учил их словом и, более того, , личным примером. В поздравительном слове отцу Серафиму владыка Хризостом назвал его образцом священнослужителя, примеру которого должно следовать, у которого слово не расходится с делом. В этом, несомнено, скрывалась тайна и сила его пастырского служения.

К своим подчиненным и духовным детям отец Серафим относился по-отечески. Однажды после службы я зашел к нему в келию, и он поделился со мной тем, что ему с большим трудом удалось отстоять уборщицу, которую собирались уволить. После того как все положительно разрешилось, бедная женщина подошла к нему и с глубокой благодарностью сказала: «Вы, батюшка, заботитесь обо мне, как родной отец».

Одним из признаков исключительной мягкости отца Серафима являлось его сострадание ко всему живому. Как-то я спросил Агриппину Афанасьевну, почему в келье много мух. «Я бы их давно перебила, да они не разрешают», - отвечала она, имея в виду батюшку. Чрезвычайной мягкостью его характера можно объяснить и его отрицательное отношение к телесным наказаниям, в прошлом применявшимся повсеместно как в домашнем воспитании, так и в полицейских учреждениях. Когда я однажды сообщил ему, что митрополит Филарет (Дроздов) был против отмены телесных наказаний, он был крайне удивлен и даже усомнился в правильности этого сообщения.

Святой апостол Иаков говорил: «Мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых дел, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3, 17). Таковой мудростью обладал и отец Серафим. Последние двадцать лет его подвижнической жизни в Ракитном показали это всем нам. Поистине он был человеком «не от мира сего».