ОТНОШЕНИЕ ОТЦА СЕРАФИМА К КАНОНИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ЦЕРКВИ

Хочется хотя бы кратко рассказать об отношении о. Се¬рафима к церковным канонам, многие из которых в настоя¬щее время, как известно, выполняться не могут.

Нравственный закон, как и обрядовые установления вообще, можно выполнять по букве и по духу. Сам Спаси¬тель указывал на случай из Ветхого Завета, когда царь Давид и бывшие с ним воины съели стоявшие в Скинии Хлебы предложения, предназначенные по закону Моисеевому только для священников. Дается образец того, как, нарушая букву закона, можно исполнить дух этого закона. Все, что мне известно о священнической жизни о. Серафи¬ма, позволяет утверждать, что именно так он понимал отношение между духом христианского закона — закона любви — и буквой церковных канонов. Церковных служб, как общественных, так и требных, о. Серафим никогда не сокращая и не изменял, считая это недопустимым, а дей¬ствовал в строгом соответствии с буквой церковного ус¬тава. На вопрос, что может заставить священника со¬кращать богослужение, может быть только один ответ: боязнь утомить себя или богомольцев.

Первого для о. Серафима не существовало, считаться со вторым, по его мнению, означало бы угождать не Богу, а людям, что он тоже не мог допустить. Отец Серафим говорил, что дли¬тельность богослужения во многом зависит от псаломщика и хора. Его псаломщик довоенного времени Аполлоний Вуколович был в этом отношении, кажется, непревзой¬денным.

Как бы там ни было, но стремление о. Серафима к ис¬полнению буквы устава нельзя рассматривать как делание книжническо-фарисейское. Для него каждое слово церковных молитв и песнопений было наполнено духовным содержанием и являло собой воплощение христианских духа и исторической правды. Что же удивительного в том, что он любил тексты чинопоследований православных богослужений и стремился выполнять устав во всей полноте и точности, тем более прекрасно зная его. А то, что знаешь, выполняешь с желанием и легко. Я думаю, что в этом вопросе дух и буква закона для о, Серафима совпадали. Когда он был настоятелем днепропетровского Троицкого собора, некоторые из его собратьев по священнослужению выражали недовольство слишком скрупулезным исполнением им церковного устава. «Надо спросить у епископа, как совершать панихиды», -~ сказал ему однажды секретарь епархии. «Зачем же нам спрашивать, если у нас есть требник», — ответил о. Серафим.
Нет надобности доказывать, что в его отношении к духовной одежде, которую он носил всегда, можно видеть - только проявление его подлинно священнического духа верности данной при принятии им сана клятве ходить в подобающей сану одежде, подавая пример своим духовным детям, а не слепое, механическое следование традиции. Он говорил, что священник в своей одежде — это бессловесный проповедник Евангелия. Однажды в Белгороде к нему подошел незнакомый мужчина и сказал: «Как приятно видеть вас в своей одежде».

Были случай, когда о. Серафим отдавал предпочтение духу в ущерб букве закона. Бывало, он причащал людей, формально не подготовившихся ко причастию. Однажды один молодой иерей, служивший с батюшкой и имевший обыкновение накладывать эпитимии согласно правилам времен Вселенских Соборов, отлучил от причастия женщину на 5 лет. Отец Серафим, узнавший об этом, сделал замечание своему собрату и указал на необходимость эпитимию снять, тем более что женщина эта была в преклонном возрасте и это был грех ее юности, в котором он? несомненно, уже раскаялась.

Потребовался даже арбитраж епархиального архиерея, который полностью поддержал о. Серафима.

Мне пришлось читать о том, что, когда до митрополита Филарета Дроздова дошло дело о семидесятилетнем старике, впавшем в прелюбодеяние, в низких церковных инстанциях не могли решить, какую эпитимию на него следует наложить. Этот владыка решил направить согрешившего в монастырь на один месяц. Но ведь месяц — не пять лет. Проявляя милосердие к кающимся грешникам, о. Серафим подражал милосердию Самого Христа.

Что касается отношения о. Серафима к инославным. Однажды в разговоре с ним я коснулся католицизма, вспомнив слова святителя Феофана Затворника, сказанные им в ответ на вопрос, спасутся ли католики. «Я этого не знаю, — ответил святитель, — но если я туда пойду, то погибну». Отец Серафим, выслушав эти слова, рассказал о том, что еще в дореволюционные времена ксендз, пожелавший перейти в Православие, был принят в сущем сане через Таинство покаяния. Этим рассказом батюшка, несомненно, хотел выразить свой взгляд на католицизм как на менее благодатную часть Церкви Христовой в сравнении с Православием, вмещающим полноту Истины и Благодати. Итак, будучи глубоко православным человеком и священником, о. Серафим никогда не осуждал представителей других христианских вероисповеданий и религий, никого не приговаривал к вечному осуждению, предоставляя это Богу, «милость Которого безмерна и человеколюбие неизреченно».

Однажды во время обеда, когда за столом как обычно сидело много людей, один впервые приехавший человек завел речь об отношении между Церковью и государством. Он начал утверждать, что Церковь, как общество людей Божиих, не должна иметь никаких связей с государством, как чисто мирским институтом и тем более отрицательно к Ней относящемся. Глава Церкви и другие иерархи, вступающие в связь с государственной властью, по его мнению, лишают Церковь святости. А такая Церковь, мол, незаконна, поскольку возглавляется якобы незаконной иерархией. Отец Серафим довольно резко остановил этого человека движением руки и ясно дал ему понять, что линия иерархии Русской Православной Церкви во главе с Патриархом Пименом в отношении с государственной властью вполне согласна с евангельским учением, ибо там сказано, что «всякая власть от Бога».