СВОЙ ХРАМ

В конце 1957 года у отца Геннадия появилась возможность перейти в Курско-Белгородскую епархию . Владыка Иннокентий (архиепископ Иннокентий (в миру – Георгий Иванович Зельницкий; 1886 -968) в 1914 году был рукоположен во диакона, а в 1916 году – во пресвитера. Овдовев, он в 1948 году принял монашество и был определен в число братии Троице-Сергиевой Лавры. В 1949 году стал епископом Винницким, с 1951 по 1958 г. Пребывал на Курской, затем на Ростовской кафедрах, а с 1963 г. – архиепископ Тамбовский) предложил несколько мест. Батюшка выбрал Покровку, недалеко от Белгорода. Так как храм находился радом с московской трассой , ему было удобно ездить навещать не только мать, по – прежнему жившую в Орловской области, но и многочисленных духовных чад в Харькове, Курске, Орле и других местах. Полуразрушенный сельский храм стоял на месте самых ожесточенных боев на Курской дуге, удивительно как он вообще уцелел. У батюшки возникли сомнения, сможет ли он его восстановить. Он даже подумывал, не попроситься ли на другой приход, но рассудил: «Кому я уподоблюсь? Ветхозаветному священнику, левиту? Или лучше уподобиться самарянину, перевязавшему раненого человека у дороги и спасшему ему жизнь?». Батюшка решил остаться. Но для столь великих трудов нужен был усердный помощник. И здесь промысел Божий свел его с Феодором Нагорным, который иподиаконствовал в харьковском Благовещенском соборе.

Когда отец Геннадий приехал в Харьков, чтобы подыскать себе соратника и единомышленника, он обратился за советом к одному духовному старцу – схиигумену Сергию. Тот посоветовал выпросить у владыки Стефана (Стефан (Проценко; 1889-1960) – архиепископ, а затем митрополит Харьковский и Богодуховский (июнь 1945 – ок.1960) его иподиакона Феодора, который отличался особым трудолюбием . Владыка, зная отца Геннадия, предложил: «Выбирайте любого, кто нравиться». Батюшка указал на Феодора.

Отец иподиакона был художником, погиб на фронте. Мать, женщина глубоко верующая, любила монастыри и очень хотела, чтобы хотя бы один из двух ее сыновей стал монахом. О том, что эта встреча батюшки с Феодором была неслучайной, говорит следующий эпизод. За неделю до знакомства с отцом Геннадием мать Феодора была в Троице-Сергиевой Лавре и там исповедовалась у некоего батюшки, о котором по приезде с восторгом рассказывала сыну. Каково же было ее удивление, когда через неделю Феодор привел этого батюшку в дом. Как оказалось, отца Геннадия, который был в тот день в Лавре, попросили помочь исповедовать, так как было много паломников. Там и встретилась с ним Надежда – мать Феодора.

В полуразрушенном храме работы было много, все делали сами; выносили мусор, битый кирпич; крыша была разбита, и в алтаре лежал снег. От тяжелого труда Феодор стал впадать в уныние. Батюшка усердно молился за него у иконы Божией Матери, обещая до конца своей жизни быть духовной опорой ему и его будущей семье. В результате Феодор, который чуть было не ушел, навсегда остался со старцем, неся все тяготы приходской жизни. Поначалу было особенно трудно; не хватало самого необходимого - утвари, облачений, всего, что нужно для совершения литургии (частички из просфор вынимали перочинным ножом). Храм не отапливался, крышу покрывали листами металла от разогнутых корыт, зимой приходилось приспосабливаться, чтобы не замерзнуть. В морозы батюшка на груди держал грелку: лагерные болезни давали о себе знать. И все-таки в довольно короткое время храм был восстановлен. Епископ Леонид (Владыка Леонид (в миру Лев Львович Поляков; 1913-1990) до 1949 года работал врачом, был на фронте, затем рукоположен во иерея, а в 1952 году пострижен в монашество. С 1953 по 1958 г. Был доцентом Ленинградской, а затем – инспектором Московской духовных академий, в 1959 году стал епископом Курским и Белгородским (до 1963 года). Скончался в сане митрополита Рижского и Латвийского), будущий митрополит Рижский, в Преображенском соборе города Белгорода рукоположил Феодора во пресвитера и направил служить в Покровскую церковь вместе с отцом Геннадием, что при недостатке священнослужителей в епархии было исключительны случаем. Это свидетельствовало о значимости прихода. Отец Геннадий стал духовником клириков Курско-Белгородской епархии. За усердные труды оба священника получили награды: отец Геннадий был возведен в сан игумена (1962), а отец Феодор отмечен наперсным крестом.

Спустя какое-то время с отцом Феодором случилось несчастье; его до полусмерти избили хулиганы. Только молитвами отца Геннадия он остался в живых. После случившегося у него были постоянные головные боли, и скорее всего именно последствия травмы привели к тому, что он умер сравнительно молодым, в пятьдесят три года, незадолго до смерти своего духовного наставника.

Разделяя все молитвенные труды старца, отец Феодор с особой ревностью поминал умерших. Для этого у него была своя причина: будучи молодым священником, из-за большой загруженности отец Феодор в записках об упокоении называл только первые несколько имен, добавляя: «И всех зде ныне нами поминаемых». Однажды в тонком сне ему явилось множество людей, которые спрашивали, почему он не называет каждого из них по имени. С тех пор он неопустительно перечислял всех усопших и имел об этом особое попечение.