ВРЕМЯ ГОНЕНИЙ. ССЫЛКА

Когда начались гонения на Православную Церковь и Площанскую пустынь закрыли, всех монахов выслали. Монах Геннадий оказался в Полтавской губернии, где пробыл три года. По возвращении он устроился работать в школу завхозом. Трудился добросовестно, директор его очень уважал и даже решил выдать за него замуж свояченицу. Геннадий смиренно отклонил такое предложение: «Куда я ей гожусь, разве только ботиночки чистить». Но директор стоял на своем. И тогда монах, который впоследствии говорил, что плотские грехи ему и на ум не приходили, решил посоветоваться с духовником, как избежать этого искушения. Духовник ему строго-настрого приказ в 24 часа покинуть это место, уйти в любом направлении. Быстро собрав вещи, монах Геннадий покинул школу. Всю ночь он был в пути и только наутро добрался до какой-то незнакомой деревни. Оказалось, что в ней живет его тетка. Некоторое время он пробыл там, а затем ушел в Орел, где епископ Иннокентий (Иннокентий (вероятно, Никифоров; 1879-1938), с 1903 г. – священник; овдовев, в 1925 г. Принял монашество и был рукоположен во епископа г.Семипалатинска. С 1936 г. – епископ Орловский) рукоположил его во иеродиакона и оставил служить в соборе.

Когда закрывали храмы, отец Геннадий старался спасать церковные сосуды и антиминсы. Для этого иногда приходилось идти на хитрость: под видом любопытствующего он заходил в храм, которые охранял часовой, проникал в алтарь и через окошко на улицу выставлял церковную утварь. Антиминсы он прятал на груди.

С началом сталинских репрессий отец Геннадий решил, что не покинет храм и будет служить столько, сколько даст Бог. Однажды к нему пришли чекисты и обвинили в антисоветской деятельности. Тут же, не делая обыска, они взяли его Служебник, в котором оказалась вклеенная листовка. Батюшка тогда сказал: «Я знаю, кто это сделал. Лет через десять я вернусь, а человека, который к этому руку приложил, уже не будет». И, действительно, секретного сотрудника, тайком вклеившего листовку, расстреляли свои же в 1941 году.

Одиннадцать месяцев, пока шло следствие, отец Геннадий сидел в одиночке. Его постоянно водили на допросы, пытались склонить к предательству, запутывали, создавали такие условия, чтобы он ошибался, запугивали. Ему приходилось напрягать все свои силы и волю, чтобы сохранить ясность ума. Батюшка рассказывал, что утешением в камере для него была мышка, которую он приучил. По памяти он совершал молитвенное правило. Не добившись никаких признаний, его осудили на десять лет лагерей.

Одним из самых тягостных испытаний для отца Геннадия стала дорога на Колыму. Заключенных везли на пароходе, в трюме; среди них было много политических, но были и уголовники. В трюме – темень и духота, воды не хватало, а из еды давали только селедку. Места возле щелей, через которые можно было подышать, заняли «урки». Половина людей по дороге умерли от жажды и недостатка воздуха. Отец Геннадий, который мог расположить к себе любого, сумел найти общий язык с уголовниками, и они давали ему немного подышать. Вдобавок ко всему прочему на море начался сильный шторм, который длился двадцать пять суток. От всех этих лишений у отца Геннадия начались приступы почечных колик.

Заключенных выгрузили прямо на снег – ни жилья, ни теплой одежды. Батюшка предложил соорудить так называемую «лубянку»: делали шатер из простыней, обсыпали его снегом, а внутри разжигали костер. Снег таял и тут же замерзал, превращаясь в толстую ледяную корку, которая хорошо защищала от ветра и мороза. Некоторое время жили так, а потом всех распределили на работу: кого на прииски, кого на лесоповал. Отцу Геннадию пришлось испытать муку лесоповала: дневная норма доходила до двенадцати кубов. Заключенные часто выбирали его дневальным. Он так умел поставить дело, что еды хватало всем, к тому же он мог усмирять время от времени расходившуюся в разборках «братву». Затем с обострением болезни почек он попал в больницу и его отправили на заимку; где отец Геннадий провел около года. Старец вспоминал, что для него это было самое лучшее время на каторге: немыслимо, но у него была Библия, на фанере он нарисовал углем крест, поставил в угол и совершал молитвенное правило.

Болезни, приобретенные в лагере, давали о себе знать, и батюшка все чаще попадал в лазарет. Там у него появилась возможность заниматься рукоделием. Главврач , заметив, что он хорошо вышивает , попросил сделать ему на наволочках вышивку «ришелье». Отец Геннадий не знал даже, как это выглядит. Как-то на прогулке он увидел кусок ткани с ажурным украшением. Оказалось, что это и есть «ришелье». Работа была сложная, однако вскоре он выполнил заказ. Приходилось вязать варежки и носки для жен начальников. Главврач оставил его при больнице. Здесь отец Геннадий познакомился со ссыльным кремлевским профессором Свешниковым, которому вскоре стал ассистировать на операциях, так как был очень наблюдателен и быстро усвоил все, что для этого требовалось. Когда профессора перевели из этого лагеря, прислали другого хирурга. При первой же операции батюшка уличил его в том, что он мало знаком с медициной: тот намеревался делать разрез поперек мышцы, а не вдоль, как полагается. Как вскоре выяснилось, хирург-самозванец окончил лишь двухмесячные фельдшерские курсы.

В больнице отец Геннадий, пользуясь расположением главврача, получил возможность помогать ссыльным; для кого-то припрятывал что-нибудь съестное, кому-то доставал справки с заключением врача об истощении, и человек мог немного прийти в себя в лазарете.

Через некоторое время отца Геннадия забрал к себе начальник прииска «Горный» Капитонов, у которого он стал заниматься воспитанием детей и всякой домашней работой. Надо сказать, что срок в лагере отбывали как священники, так и архиреи, и отец Геннадий помогал им всем, чем мог: одеждой, продуктами. Известно, что он спас от смерти будущего орловского митрополита Палладия (Палладий (в миру – Павел Александрович Шерстенников; 1896 -1976) окончил Вятскую духовную семинарию. В 1921 году рукоположен во диакона в Казани; в 1922 году пострижен в монашество. В 1930 году хиротонисан во епископа Елабужского и после нескольких кафедр с 1943 года по 1947 год пребывал в заключении. После возвращения продолжал архипастырское служение. С 1963 года стал архиепископом Орловским (скончался митрополитом): владыку, уже обессилившего, бросили в яму на погибель. Каким-то образом отцу Геннадию передали, что епископа посадили в холодный карцер за то, что он на Пасху пел пасхальные песнопения. Было начало апреля, и владыка не выдержал бы ночных заморозков. Пришлось обратиться к начальнику прииска, тот позвонил своим подчиненным и приказал отправить епископа в лес пережигать дрова на уголь. Это была самая легкая работа, и владыка на две недели получил передышку.

В доме начальника отцу Геннадию выделили комнатку, где он мог молиться и читать Священное Писание. Был момент, когда батюшка загрустил оттого, что долго не причащался. Однажды он читал Библию и вдруг видит, что в комнату входит его духовник (он к тому времени уже умер). Молча приблизившись к столу, старец открыл Библию на определенной странице и ушел. Место, которое указал духовник, следующее: Ангелу Пергамской церкви напиши: так говорит имеющий острый с обеих сторон меч: знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа (Откр.2, 12-130). Таким видением Господь утешил Своего исповедника.

Основной обязанностью отца Геннадия было смотреть за детьми начальника прииска, Валерием и Светланой. Он старался не только научить их правилам приличия, но и вложить в их сердца веру, так что однажды они даже вступили в спор со сверстниками, чтобы убедить их в том, что Бог есть, поскольку об этом написано у их наставника в книге. Батюшка их тайно крестил. Дети крепко привязались к нему и имели полное послушание. Как-то, уходя по делам, отец Геннадий сказал детям, чтобы они никого не пускали в дом. Когда через некоторое время пришел на обед отец, мальчик не открыл ему дверь, поскольку «дядя Гриша» никого не велел пускать. Начальник был очень доволен, что его дети такие послушные. Батюшка отзывался о нем как об умном человеке. С разрешения Капитонова он вместе с другими священниками в землянке отслужил Пасху. Со временем Капитонов перевел отца Геннадия в разряд вольнонаемных, а затем помог освободиться , хотя в ссылке часто за малейшую провинность добавляли срок.