Журнал "Русский инок" январь 2008 г.

КАЖДАЯ СТРОЧКА ОМЫТА СЛЕЗАМИ

Светлый, словно прозрачный акварельный храм. Фотография пожилого батюшки с проницательным взором. Пройти мимо этой книги нельзя. Кажется, что священник с обложки видит тебя насквозь и зовет за собой в мир добра и покоя. Полное название книги: «Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин). Жизнеописание, воспоминания духовных чад, проповеди».

Отец Серафим — почти наш современник, годы его жизни: 1894-1982. Слава Богу, что в наше время жил такой духоносный старец с ласковым, проникающим в душу взглядом!

Общий тираж книги об отце Серафиме достиг 188 тысяч экземпляров, она выдержала десять изданий и для многих православных стала настольной. Некоторые читали ее больше десяти раз!

На православной выставке мне довелось побеседовать с автором-составителем книги об отце Серафиме (Тяпочкине) — иеродиаконом Софронием (Макрицким), клириком Белгородской епархии.

— Отец Софроний, Вы написали книги о священномученике Онуфрии (Гагалюке), духовнике архимандрита Серафима (Тяпочкина), и о самом старце Серафиме. Оба этих издания снискали поистине всероссийскую известность, а о Вас читателям практически ничего не известно. Не могли бы Вы рассказать немного о себе, о Вашем пути к Богу, о знакомстве с отцом Серафимом?

— Что я? Я на сей день пустота, ничего во мне нет. Плохое вливается, но я стараюсь бодрствовать и через исповедь, через покаяние очищаться. Если вода в сосуд падает по капле, она только сверху промывает его, а если льется сильная струя воды, она промывает весь сосуд сразу.

Когда я работал над книгой, у меня было желание как можно глубже раскрыть внутреннее состояние батюшки и его учеников. Ведь истинные духовные чада старца являются носителями духа своего наставника, пусть не в полной мере, этого трудно достичь, но вектор, направление те же. Прочитав книгу, можно отчасти понять и то, чем живу я. Жил и живу молитвами и наставлениями отца Серафима, душа и сейчас наполнена памятью о нем.

Родом я из города Борисова Минской области. Окончил Минский политехникум, стал технологом по переработке нефти и газа. Наш выпуск был у истоков, как сейчас принято говорить, нефтяного бизнеса, многие наши выпускники, в том числе и я, работали на Урале. Жил в Белоруссии, в Ташкенте, в Белгороде. Оттуда Господь и привел меня в село Ракитное к отцу Серафиму.

Бог сподобил меня родиться в семье верующих. Моя бабушка по отцу, Василиса, ходила пешком из Белоруссии в Киев на поклонение святыням. Тетя вспоминала, как я, будучи совсем маленьким, залезал под стол и там, в тишине, молился Богу.

Когда мне было полтора года, 7 мая 1945-го, отец погиб при взятии Кенигсберга, за два дня до победы, ему было 42 года. У мамы, инвалида первой группы, на руках осталось пятеро детей. Я был пастушком, пас коров, коз. С 13 лет стал «сыном полка» танковой дивизии, расквартированной в Борисове. Катался на танке, носил военную форму, мог и поозорничать. Лет с шестнадцати стал верующим уже осмысленно, время детской веры прошло, прошло и время подросткового озорства. Тогда я как-то очень остро понял, осознал, что быть христианином — это подвиг. Это — борьба, борьба, борьба... До сих пор борюсь — падаю, поднимаюсь, но не унываю.

У меня нет высшего гуманитарного образования, да и в школе с русским языком я не очень дружил. Но, когда писал книги, чувствовал — святые помогают. Это не только мой опыт, подобными переживаниями со мной делились многие так называемые «непрофессионалы». Первое издание книги об отце Серафиме (Тяпочкине) вышло в 1998 году, работа над ним шла три года, каждая строчка была выстрадана, омыта слезами. Мне многие читатели рассказывают, что они плакали над этой книгой, я отвечаю: «Конечно, батюшка Серафим все время плакал, я плакал, когда писал, а почему вы не должны плакать?» Через сердце отца Серафима прошло столько людской боли и слез!

 — Отец Софроний, а с чего начиналась книга о белгородском старце?

— В 1980 году исполнилось 60 лет со дня рукоположения батюшки в священный сан, и я попросил благословения написать о нем. Отец Серафим ничего не ответил, но я понял, что запрета нет. Написал на восьми страницах поздравление к юбилею рукоположения. Батюшка служил весь день, к вечеру в келье собрались гости, и я попросил прочитать поздравление вслух. Те восемь страниц включали в себя и первые записанные мной воспоминания и сведения о жизни отца Серафима. Позже, я чтобы собрать материал о батюшке, проезжал иногда по восемь часов в день на электричках. Случалось, вез в Троице-Сергиеву Лавру, где верстали макет книги, только одно слово, которым надо было заменить исправленное место.

 — Как Вы думаете, чем объясняется такая популярность Вашей книги?

— Если взять айсберг, то на поверхности мы видим только одну седьмую его часть, все остальное скрыто водой. Он гораздо больше, чем то, что мы можем видеть. Если говорить о Православии, которое мы видим сегодня, то это — лишь малая часть нашей русской духовности. Глубина у нас от святого равноапостольного великого князя Владимира, всю землю Российскую просветившего Крещением. В нас, в наших потомках заложено все православное от глубоко верующих предков, от поколений князя Владимира. Это надо развивать. Россия никогда не будет страной, где на первом месте богатство. Мы всегда говорим о Боге, думаем о Нем. Нашел кусочек хлеба, корочку — Господи, благодарю Тебя! Одно время я ничего не позволял себе есть по своей воле — только когда мне давали пищу, ел. Послал Господь — я этим напитался. Мы постоянно просим Бога: Господи, помоги, Господи, пошли. Мы умеем приобретать, теряя. Западу этого не понять. Потому и духовная литература у нас так востребована, что мы изголодались по ней за годы молчания и гонений.

Почему такой отклик получила именно книга об отце Серафиме? Понимаете, все старцы — разные и неповторимые, как и мы, грешные, и каждому человеку ближе тот или другой батюшка. Возможно, и каждое время требует своего старца. Отец Серафим очень созвучен нашим дням. Он — подвижник, который плакал вместе с нами и за нас. Сейчас время страданий, вокруг много боли и горя, много истерзанных душ. Батюшка все принимал в себя, все оплакивал, всех утешал. Сейчас не до смеха, не до шуток — теракты, болезни, разгул стихии. Все мы нуждаемся в утешении, в любви. Отец Серафим любил всех. Можно воскрешать, можно сердце отдать на сожжение, но без любви ты ничто. Батюшка востребован нашим временем.

Воспоминания об отце Серафиме собираются, как нектар. Подлетает пчела к цветку, собирает нектар, а потом из него получается мед. Я был у отца Николая Гурьянова, он обнял книгу об отце Серафиме, вернее, рукопись, на тот момент был только первый типографский оттиск, потом прижал ее к сердцу и сказал: «Береги эту драгоценную книгу».

 --------------------------------------------------------------------

Книгу об отце Серафиме читаешь и с радостью и со слезами. О ней хочется говорить непрестанно, показывать ее друзьям и знакомым, делиться ею как великим сокровищем. Ее читаешь не разумом, а сердцем. Она вся пронизана светом, теплом и любовью, она очень искренняя. Об отце Серафиме вспоминают и миряне, и широко известные пастыри Русской Православной Церкви. Все с любовью и благоговением.

 

О.В. Шангина